Евгения Пфляумбаум

Евгения Пфляумбаум в 1920-е гг.
Из фондов Центральной научной библиотеки НАН Беларуси

Мысли и рассуждения о жизни и смерти человека, искренняя исповедь души, мощная поэтическая энергия, цветовое разнообразие, камерность поэтического мира, эмоциональная сдержанность и благородство – всё это объединено в стихах белорусской поэтессы Евгении Пфляумбаум. Талантливая, интеллигентная, тонкая и деликатная, она с достоинством прошла по непростой жизненной дороге и по еще более извилистой творческой тропе. Это был ее собственный, уникальный путь полного забвения и яркого, словно солнечная вспышка, возвращения, творческого подъема, настигшего ее на закате жизни.

Евгения Эргардовна Пфляумбаум родилась 1 ноября 1908 года в Минске, но имела немецкое происхождение по отцовской линии, которое всегда подчеркивало ее «бабочкообразную», необычную для белорусов фамилию. Немцы были одним из древнейших меньшинств на территории Беларуси, волны их миграций наблюдались на протяжении нескольких веков, начиная со времен Полоцкого княжества. Со второй половины XIX века и до Первой мировой войны в белорусской столице действовали целые немецкие колонии, о существовании которых свидетельствуют современные улицы Карла Либкнехта и Розы Люксембург, где некогда располагалось Лютеранское предместье (Плещанка) – исторический район Минска.

Отец Евгении, Эргард Карлович Пфляумбаум, железнодорожник, был в числе приглашенных в Минск немцев, работавших в минском депо на Белорусско-литовской железной дороге. Мать будущей поэтессы, Елена Кондратьевна Лагун, была родом из Сенницы под Минском и занималась домашним хозяйством. Будучи сиротой, она росла у дяди, стеснялась своей неграмотности, овладеть грамотой так и не смогла, но, по воспоминаниям дочери, «на удивление быстро научилась немецкому языку». Сохранились сведения, что Елена Кондратьевна прекрасно пела народные песни, о чем свидетельствует стихотворение дочери «Матчын спеў», где она восхищается исполнительским мастерством матери.

Эргард Карлович не был примером хорошего семьянина, любил выпить. Не выдержав, Елена Кондратьевна забрала детей, Евгению и ее старшего брата Алексея, и ушла из дома. Приходилось тяжело, не хватало денег. Мать снимала квартиру, отдельные комнаты которой сдавала одиноким людям. Позже она вышла замуж за своего квартиранта Владимира Рафаиловича Соколовского, преподавателя физики, директора средней школы № 1 г. Минска. Он стал настоящим отцом детям, занимался их воспитанием и образованием. Вспоминая его, Евгения Пфляумбаум отмечала, что «он не только преподавал, но, обладая литературными способностями, переводил на белорусский язык учебники для школы, вел общественную работу». Именно отчим поспособствовал интересу юной Жени к литературе и родному слову, поощрял ее первые поэтические эксперименты: «Под его влиянием я начала сначала читать, а потом и писать по-белорусски», — отмечала она.

Сочинять стихи Евгения начала рано: уже в начале 1920-х годов на страницах периодической печати читателям впервые открылась непроизносимая фамилия Пфляумбаум, за которой стояла совсем юная шестнадцатилетняя девушка. Как установила известный библиограф Нина Ватаци, литературный дебют Жени состоялся в 1925 году, когда в газете «Савецкая Беларусь» вышло ее стихотворение «Пялёсткі восені», однако некоторые произведения начинающей поэтессы датированы еще 1924 годом.

Увлечение литературой определило и выбор профессии: в 1923 году после окончания столичной средней железнодорожной школы Евгения поступила в Минский белорусский педагогический техникум. Это учебное заведение было поистине уникальным и сыграло значительную роль в национальном возрождении, в 1920—1930-е годах оно занимало ведущие позиции в стране по подготовке педагогических кадров со средним специальным образованием, а его выпускники были востребованы во всей республике.

Здание бывшего реального училища, где располагался
Минский белорусский педагогический техникум на улице Захарьевской
(с 1922 г. — улица Советская, ныне — проспект Независимости).
Фото из интернет-источников

В техникуме преподавали Якуб Колас, Язэп Лёсик, литературовед и фольклорист Михаил Пиотухович и другие. В учреждении в разные годы учились известные белорусские писатели, в том числе «маладняковцы»: Петро Глебка, Валерий Моряков, Зинаида Бондарина, Рыгор Крушина, Андрей Александрович, Станислав Шушкевич, Сергей Дорожный и другие. На одном курсе с Евгенией Пфляумбаум учился поэт Павлюк Трус.

В 1924 году при техникуме был основан культурно-просветительский клуб, в котором проходили творческие встречи, ставились спектакли, пел студенческий хор, организовывались литературные вечера, где молодые авторы из числа студентов читали свои произведения. Очень значимым и волнующим для учащихся было то, что встречи посещали известные писатели — Змитрок Бядуля, Михась Чарот и даже сам Янка Купала, который любил проводить время среди творческой молодежи и поддерживать начинающих авторов.

В своих немногочисленных интервью Евгения Пфляумбаум охотно вспоминала свои счастливые молодые годы, учебные будни: «Учиться в техникуме было интересно. Мы часто выступали со стихами перед рабочей и военной аудиториями. Мне это давалось нелегко, не хватало смелости. С восторгом слушала лекции Якуба Коласа, даже провели “Суд над Лобановичем”, в котором я получила роль защитника. Константин Михайлович слушал это “шоу” и с улыбкой, и не без горечи».

Скоро литературные способности Жени Пфляумбаум заметили, и профессор Михаил Пиотухович предложил ей вступить в литобъединение «Маладняк», миновав членство в студии объединения, считавшееся обязательным.

Анкета делегата первого Всебелорусского съезда «Маладняка»
Евгении Пфляумбаум. 1925 г.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства

Валерий Моряков, Янка Бобрик и Евгения Пфляумбаум листают
книжки библиотечки «Маладняка». Минск, 1925 г.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства

В «Маладняке» интеллигентную девушку со своеобразной поэтической манерой, в которой уже тогда проглядывал литературный талант, выделили среди других и выбрали в состав бюро Минского филиала литературного объединения. С этого момента началась активная творческая деятельность Евгении Пфляумбаум, ее стихи все чаще печатались в газетах «Звязда», «Савецкая Беларусь», «Чырвоная змена», журналах «Маладняк», «Полымя», куда произведения молодого автора «охотно принимал Тишка Гартный».

Белорусская интеллигенция. Слева направо: Павлюк Трус, Евгения
Пфляумбаум, Андрей Александрович, Кузьма Чорный. 1924 г.
Из фондов Государственного музея истории белорусской литературы

В 1926 году в творческой жизни восемнадцатилетней поэтессы произошло важное событие — увидел свет первый сборник ее произведений, представлявший совместное издание с подругами-«маладняковками» Зинаидой Бондариной (1909—1959) и Натальей Вишневской (1907—1989). Книга вышла под скромным названием «Вершы» тиражом 2 000 экземпляров в серии «Кніжніца “Маладняка”». Редактором сборника выступил Владимир Дубовка.

Из фондов Национальной библиотеки Беларуси

Примечательно, что каждая из авторов почти одновременно начала свою литературную деятельность в составе «Маладняка». Девушки в литобъединении не были редкостью: кроме Натальи, Евгении и Зинаиды, в объединение входили и другие начинающие поэтессы — Ида Чырвань, Наля Маркова. Однако наиболее активная и яркая троица Бондарина — Вишневская — Пфляумбаум выделялась среди других, а творческие пути подруг объединил уникальный для женской «маладняковской» поэзии совместный сборник стихов. Несмотря на общую деятельность, цели и увлечение поэзией, девушки очень отличались темпераментом, чертами характера. Ценные воспоминания о первой встрече с ними на общем собрании «маладняковсцев» оставил Алесь Звонак: «Были на том заседании, или собрании “Маладняка” и наши милые девушки-поэтессы: высокая, красивая, с живыми и немного ироничными глазами Женя Пфляумбаум; небольшая, белокурая, разговорчивая, жизнерадостная и совсем молоденькая Зина Бондарина; задумчивая, с голубыми глазами и золотыми косами, скрученными сзади в узел, полноватая и рослая, спокойная и рассудительная Наташа Вишневская, которая через несколько лет “маладняковской” дружбы стала моей доброй подругой и женой...».

Книга молодых поэтесс получила довольно хорошие, обнадеживающие отзывы критиков, которые доброжелательно отнеслись к творчеству «маладняковок» и давали гарантии их успехов в будущем. Например, Антон Луцкевич написал следующее: «...отметим одно очень приятное явление, которым стал сборничек стихов трех молодых песнярок: З. Бондариной, Н. Вишневской и Е. Пфляумбаум. В нашей поэзии слишком мало женских имен. Кроме Тётки и Буйлянки — пожалуй, никого больше из женщин не видели мы на нашем возрожденческом Парнасе. Так тем приятнее отметить восхождение на Парнас белорусский этих трех поэтесс».

Параллельно с творчеством Евгения продолжала и свое образование: окончив техникум, она «отважилась на конкурс» и поступила на литературно-лингвистическое отделение педагогического факультета университета, который окончила в 1929 году. После расформирования «Маладняка», произошедшего в 1928 году, Пфляумбаум входила в Белорусскую ассоциацию пролетарских писателей (БелАПП), в том числе в ее руководство.

Конференция «Маладняка», февраль 1928 г.
Во втором ряду пятая справа — Евгения Пфляумбаум.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства

Максим Лужанин в 1928 г.
Из фондов Белорусского государственного
архива-музея литературы и искусства

К этому периоду относится судьбоносная встреча Евгении с Максимом Лужаниным (настоящее имя — Алесь Каратай, 1909—2001), молодым, перспективным поэтом, который также входил в объединение «Маладняк». Они познакомились еще в 1925 году, долго присматривались друг к другу, а в августе 1931-го поженились:

“Я маладая… мяне кахаюць…
Мне спеў квітнее на шчырых вуснах.
Ў вачох не знойдзеш журбы спакуснай,
Я маладая… мяне кахаюць.

Я маладая… кахаю шчыра
Бліскучы погляд яго вачэй;
І плынню срэбнай мой смех цячэ,
І шчасцем светлым пачуцці шырыць”.

“Я маладая…” (1926)

Евгения Пфляумбаум, без даты.
Из фондов Центральной научной библиотеки НАН Беларуси

Встреча поэтов, соединение их судеб стало новой точкой отсчета в жизни и творчестве Евгении Пфляумбаум и повлияло на весь ее дальнейший путь, который она прошла рука об руку с мужем. До 1930-х годов ее жизнь была яркой и счастливой, вдохновляющей и многообещающей, понятной и гармоничной. Ранний литературный дебют в 16 лет, первый сборник в 18, признание критиков и вход в большой литературный мир, знакомства и встречи с известными писателями, руководящие должности в ведущих литобъединениях и доверие старших товарищей, искренняя, настоящая любовь…

Казалось, ее ждет прекрасное будущее, успешный литературный путь, личное счастье... По словам Евгении, «были у всех нас большие планы и надежды, не было края и границ нашей молодой энергии...». Но жизнь пошла по другому сценарию, который в 1930-е годы стал общим для многих современников Евгении Пфляумбаум.

Вскоре начался период репрессий, аресты... Не спасся и Максим Лужанин: в сентябре 1933 года он был отправлен по этапу в сибирский город Мариинск Томский Кемеровской области, куда его сослали на два года. Евгения осталась одна. Ее уволили с работы в газете «Звязда», из Книжной палаты при Государственной библиотеке БССР (современной Национальной библиотеке Беларуси), где она работала библиографом, редактировала «Летапіс беларускага друку». Несмотря на запреты, женщина принимает твердое решение ехать вслед за мужем и собирается в долгий путь, как некогда самоотверженные жены декабристов.

Чтобы достать деньги и приобрести билет на поезд, Евгения была вынуждена продать собственную библиотеку с уникальными изданиями, которые собирала вместе с мужем несколько лет. Книги у нее купила Академия наук БССР.

До нашего времени в отделе редких книг и рукописей Центральной научной библиотеки имени Якуба Коласа Национальной академии наук Беларуси сохранилась переписка Евгении Пфляумбаум и Максима Лужанина 1930-х — середины 1940-х годов, которая впервые была опубликована в журнале «Нёман» в 2011 году. На страницах оживает история их любви, встречи и расставания, мечты и надежды, отчаяние и вера, теплота и нежность. Всплывают события, вспоминаются имена, ощущается тревога эпохи, тяжелые обстоятельства, которые только усиливали чувство родных людей и их стремление ежедневно слышать друг друга. Так, в письме Максима Лужанина от 15 октября 1933 года читаем следующее: «Прости мне письмо это. Глупое оно, без нужного слова тебе, но через рассуждения про нашу жизненную прозу услышишь ты тревогу мою о тебе — жизни — ты все, чем живу, о чем мои мысли и каждое движение.

Разве эта разлука, это расстояние могут что-то значить. Они бессильны, им не добраться до нас, до тебя, яркого, южного цветка, который <…>, светит в морозной дали, ведет, держит меня».

В письме от 26 октября 1933 года Евгения отвечает: «Так хочется знать, что ты ближе хоть на сотню километров. Разлуки для нас нет. Ты же это понимаешь. Мы сделались такими близкими, как никогда, нигде, даже в мечтах».

В чужом сибирском городе Мариинск Томский, куда Евгения Пфляумбаум приехала в январе 1934 года, приходилось нелегко. Кусок хлеба и крыша над головой уже казались удачей. Стихов Евгения не писала: продолжать творчество не позволяли обстоятельства, не было и моральных сил, не было вдохновения. Уже гораздо позже, когда прошли годы и утихла боль, в сборнике «Сувой жыцця» (1989) были опубликованы строки 1930-х годов, сохранившие ее ощущения того времени:

“Халодны свет. Чужой рукой
Я адчыняю браму ў дом свой:
Марыінск Томскі, — новы дом,
І сцюжу гэтага знаёмства
Мне цяжка выславіць радком.
………………………………...
Куток без крэсла, без стала,
І ты, як птушка без крыла.
Халодны горад, школьны дом.
І толькі сіні снег суздром”.

“Марыінск Томскі” (1930-я гг.)

Евгении посчастливилось устроиться в местную среднюю школу, где она преподавала русский язык и литературу и одновременно вела занятия в железнодорожном училище. В учебных заведениях было тяжелое положение: не хватало учебников, приходилось читать вслух или по очереди. Детям нравилась учительница с непроизносимой немецкой фамилией, полюбили Евгению и коллеги, матери учеников, которые приносили в школу пироги с черёмухой, угощали ее, не зная, что учительница «всегда голодная, потому что зарплата откладывалось на обратный путь».

Сибирь осталась в памяти Евгении Эргардовны тяжелым испытанием, «наукой битвы с ветром», где она чувствовала себя «птицей без крыла», «чужой в том уголке». Однако, с другой стороны, были «широко открытые от потока новых знаний и интересных известий глаза учеников, небольшой круг новых знакомых, коллег по работе, которые не чурались и не осторожничали, приглашали на чудесного вкуса пельмени и просто на добрый разговор…».

После истечения срока высылки мужа в 1935 году, Евгения, которая долгое время мечтала об обратной дороге, откладывая каждую копейку, наконец стала собираться назад. На глухой станции «Мариинск Томский» перегруженные поезда останавливались редко, пассажиров почти не брали. И тут снова помогли добрые люди: Змитро Виталин, также из числа сосланных, уговорил проводника, чтобы Евгению посадили в вагон. Позади поезда остались коллеги, ученики, которые пришли проводить свою учительницу, осталась голодная и холодная Сибирь, ее вьюги и опушки, «осталась снежная полоса тайги...».

Вариант стихотворения «Марыінск Томскі». 1930-е гг. Рукопись.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и
искусства

Наконец начался новый этап жизни, тоже непростой и тревожный. Евгения Пфляумбаум и Максим Лужанин приехали в Москву, где возникли новые трудности: отсутствие своего жилья, частые переезды, безуспешные поиски работы. После непродолжительной работы корректором в издательстве сельского хозяйства, в редакции газеты «Социалистическое земледелие» наконец поэтессу приняли редактором в Оборонное государственное издательство («Оборонгиз»), где она проработала с 1935 по 1945 год. «Работы там было много, — вспоминала Евгения Эргардовна, — и еще вдобавок мы были обязаны учить английский язык, который был нужен в предисловиях. Возникли здесь и другие проблемы, как говорят сейчас. Меня каждый день звали к главному, и я должна была доказывать, что умею редактировать». Тем не менее в издательстве ее уважали не только как квалифицированного специалиста, но и как прямого и открытого человека, который может постоять за себя.

Постепенно жизнь начала налаживаться, семейной паре выделили комнатку в доме для ученых, у каждого была стабильная работа, но в творческом плане Евгения по-прежнему молчала... Не могла кривить душой, не могла подстраиваться под обстоятельства и добровольно отказалась от почестей, отошла в тень мужа, писала в стол:

“Тваё пісанне не тавар,
Не ў пару творыкам няздар,
Яно, як кажуць, для душы:
Не можаш не пісаць — пішы,
Вось толькі фальшам не грашы”.

“Як? Жыць з пяра — пісаць на друк?..” (1970-я гг.)

А дальше «распростерла свои черные крылья» война, принесшая новые испытания. Снова настигла разлука с мужем: Максим Лужанин воевал в Красной армии под Сталинградом, а Евгения, оставшись в Москве, сдавала кровь для раненых, участвовала в противовоздушной обороне, получила звание бойца «Охраны порядка НКАП». В тоже время она продолжала работу в редакции, выезжала в командировки для подготовки срочных материалов.

Одновременно с военными событиями Евгению настигло еще одно горе — умерла мать... «После прощания <...> не было сил редактировать, работать с авторами. Каждый день ехала на Ваганьковое кладбище. Росла тоска по Беларуси. Мои начальники наконец поняли, что меня надо отпустить на родину».

Наконец в 1945 году Евгения Пфляумбаум и Максим Лужанин вернулись в разрушенный Минск. Карьера Лужанина быстро пошла в гору: он был личным секретарем Якуба Коласа, главным редактором киностудии «Беларусьфильм», депутатом Верховного Совета БССР... Одна за другой издавались его книги, вручались награды и премии.

Евгения Пфляумбаум и Якуб Колас во дворике его дома. 1948 г.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и
искусства

В то же время Евгения Пфляумбаум по-прежнему оставалась просто женой поэта, его поддержкой и опорой. Но не писать она уже не могла, строки словно сами вырывались из-под пера, только стихам поэтесса доверяла невысказанные мысли, неозвученные слова. При этом она по-прежнему не печаталась, так как всегда помнила материнский завет: не выносить стихи на люди.

“Мае радкі не ўбачаць свету,
Не прагучаць на слых спагадны.
Не буду звацца я паэткай
З сваёю музай непанаднай”.

“Мае радкі не ўбачаць свету…” (1980-я гг.)

Сегодня трудно сказать, почему талантливая поэтесса на протяжении более 60 лет, даже в период оттепели, не печаталась, скрывала свои стихи, не показывая ни мужу, ни друзьям. Об этом существует много противоречивых мнений и мыслей: одни свидетельствуют, что по характеру она была неамбициозной, равнодушной к славе и почестям, другие считают, будто ради мужа пожертвовала собой. Как отмечает исследовательница «маладняковской» женской поэзии Оксана Данильчик, «для Евгении Пфляумбаум возвращение могло бы произойти гораздо раньше, по крайней мере, в тот же период, в конце 1950-х — начале 1960-х, для этого начали уже складываться достаточно благоприятные условия. Почему этого не произошло — по причине сознательного отхода в тень мужа или по какой другой причине — остается темой для многочисленных размышлений».

Интересно, что литературовед Василь Дранько-Майсюк считает поступок Пфляумбаум своеобразным творчеством, называет поэзией молчания и одним из ее, возможно, самых болезненных произведений.

Известно, что были попытки опубликовать стихи Евгении Эргардовны и раньше. Так, однажды на даче Лужаниных поэт Аркадий Кулешов, с которым дружила семейная пара, заметил, как хозяйка несла к костру стопку бумаг, на которых были ее стихи. Неожиданно выхватив из рук растерянной Жени бумаги, прочев их, пообещал помочь ей с публикацией сборника, уже готовил вступительную статью к изданию, но книга так и не увидела свет, так как Аркадий Александрович преждевременно ушел из жизни. И снова стихи Евгении Пфляумбаум остались на некоторое время «поэзией без голоса», однако этот эпизод стал поворотным моментом в ее творческой жизни, так как произведения время от времени стали появляться в периодической печати.

Окончательное возвращение в литературный мир поэтессы с немецкой фамилией произошло только в конце 1980-х годов, когда под редакцией друга семьи Лужаниных поэта Анатолия Вертинского вышла книга «Сувой жыцця» (1989), объединившая стихи с 1930-х по 1980-е годы, все то, что Евгения Эргардовна десятилетиями писала для себя, не дожидаясь, что когда-нибудь что-то изменится:

“Не вымагаю я ў жыцця —
Пад сонечнай каронаю —
Ані драбіны пачуцця,
Ні яблыка чырвонага.

Не вымагаю ні хвальбы,
Ні віншавальных клічнікаў —
Яны як познія грыбы
Дажджыстага кастрычніка”.

“Не вымагаю я ў жыцця…” (1980-я гг.)

Позже вышел еще один сборник «На захадзе сонца» (1992), проникнутый искренностью чувств, глубиной мыслей, собственным мироощущением, личным счастьем и страданием, размышлениями о своей судьбе. В отдельных стихах ощущается акварельная легкость и свет, в других — одиночество, поиски радости, разочарование и обида:

“Не, мусіць, не, дараваць не магу я
Тое, чым знішчана доля мая”.

“Ліст арабінавы” (з кнігі “На захадзе сонца”, 1992)

Книги Евгении Пфляумбаум из фондов Национальной библиотеки
Беларуси. Сборник «На захадзе сонца» с автографом автора писателю Борису Саченко от 19.07.1992

Наконец развернулся «сувой жизни», имя поэтесы зазвучало, в 1989 году она стала членом Союза писателей СССР. Критики отмечали, что долгое молчание не пошло на пользу творчеству, но не могли не согласиться с тем, что перед ними — настоящий талант. Когда пришел ее звездный час, Евгении Пфляумбаум было уже за 80 лет, не хватало здоровья. Она радовалась своему запоздалому успеху «на закате солнца», но это была уже другая, сдержанная радость, не такая яркая и солнечная, не та, от которой кружится голова:

Евгения Пфляумбаум в зрелые годы.
Фото из интернет-источников

“Навучы мяне радасці, птушка малая,
Зіхатлівы праменьчык за шэрым акном,
Што глядзіць безудзельна, як я паміраю
Па няўмольным законе жыцця і кіно.

Навучы мяне радасці крокаў апошніх,
Пуцявіны лясной, што бяжыць да ракі,
Каб пацеплела ў сэрцы без крыўднае ношкі,
Калі лёсу насустрач пайду нацянькі”.

“Навучы мяне радасці, птушка малая…”(1992)

В 1995 году, в конце жизни, на вопрос писательницы и журналистки Людмилы Рублевской, счастливый ли она человек, Евгения Пфляумбаум ответила так: «Скорее всего — счастливый. Потому что много видела < ... > Правду сказать, поэзию создают несчастливые. Много ли того счастья видели на пути Шевченко, Пушкин, Купала? Не так много было его у меня, но нужно ли больше: я счастлива, что писала, имею книжки, понемногу слагаю новую...».

Евгения Пфляумбаум ушла из жизни 13 января 1996 года и была похоронена на кладбище деревни Паперня в Минском районе.

Место захоронения Евгении Пфляумбаум и Максима Лужанина (д. Паперня, Минский район).
Фото с сайта Папернянской средней школы

После ее смерти Максим Лужанин прожил еще пять лет, которые полностью посвятил увековечению памяти своего любимого «Женика». Он много делал, чтобы ее имя еще сильнее зазвучало в литературе, возвращал из небытия ее неопубликованные стихи, вычеркивал свою фамилию из переводов жены, которые годами, ради получения большего заработка, выходили под его авторством как известного писателя с хорошей репутацией. По воспоминаниям Людмилы Рублевской, лично знавшей семейную пару и бывавшей в гостях у Лужаниных: «Стол загромождали блокноты, тетрадки, обрывки бумаги, испещренные мелким почерком. Многое не расчитывалось, “наследие” состояло в основном из черновых набросков, неоконченного, недоработанного. Александр Амвросьевич спешил, зная, что и его дни сочтены. Но долг жене, хотя бы частично, отдал…».

Максим Лужанин в зрелом возрасте.
Из фондов Белорусского государственного архива-музея литературы и
искусства

К сожалению, не увидела свет книга «Зімовае сонца», которую готовила еще сама Евгения, а Максим Лужанин редактировал и сдал в издательство «Мастацкая літаратура». Не дошла до читателя и книга «Пасмяротнае», в которую, помимо прочего, должны были войти и стихи на русском языке. Однако неизвестная поэтесса, чье творчество ждало своего часа долгие 70 лет, все же успела открыть миру богатство, которое озарило нашу литературу и осветило в ней имя — Евгения Пфляумбаум:

“Не будзе ўжо кволай жанчыны нідзе —
Ушчулі надмерныя даты, —
Астатняй зазнала яна кагадзе
Упартае пэўнасці страту.

Калі ж нават гэтае перасігне,
Глытаючы кроў сваю з вуснаў,
Зазнае вялікую з’яркласць агней
Сціплейшая з беларусак”.

“Ці нехта павінен крывёю ж сплаціць…” (1936)

Черновики души: творческое наследие Евгении Пфляумбаум

Творчество Евгении Пфляумбаум в 1920-е годы занимало важное место в белорусской литературе. Молодой поэтессе предсказывали многообещающее и яркое творческое будущее, однако в связи с историческими и личными обстоятельствами ее судьба сложилась иначе. В конце 1980-х, после долгого молчания, имя забытого автора вновь засияло на литературном небосклоне. В наше время стихи талантливой поэтессы снова звучат и находят поклонников. Поэзия Евгении Пфляумбаум не может не трогать: строки откликаются в сердце, ошеломляют и пронзают до глубины души, цепляют своей искренностью и тонкостью, подталкивают к размышлению и раздумью, завораживают ритмами и мелодиями, успокаивают и потрясают, дают ответы на вопросы и одновременно ставят новые вопросительные знаки и многоточия.

По мнению Оксаны Данильчик, исследовательницы творчества Евгении Пфляумбаум, в ее жизни и поэзии можно условно выделить три периода. Первый (1924—1931) — начало активной творческой жизни; второй (1932 — конец 1980-х) — замужество, репрессии, долгое молчание; третий (1987—1996) — возвращение автора к активному литературному присутствию.

Первый период начался рано. Так, некоторые дебютные стихи начинающей поэтессы, например «Айчына», датированы 1924 годом, однако фамилия «Пфляумбаум» открылась читателям после опубликования в «Савецкай Беларусі» стихотворения «Пялёсткі восені», которое Женя написала в 16 лет. Ее лирика сразу заинтересовала аудиторию своей непосредственностью и искренностью.

Далее творческая жизнь Евгении Пфляумбаум начала набирать обороты и стремительно развиваться:

Я не буду казаць пра гора,
Я не буду казаць пра смех.
У шырокім жыццёвым прасторы
Разагнаўся думак разбег…

Эти строки — из стихотворения «Досвіткам», написанного 19 октября 1925 года и позже вошедшего в сборник «Вершы» (1926). Издание подготовили поэтессы-«маладняковки» Зинаида Бондарина, Наталья Вишневская и Евгения Пфляумбаум. Книга состояла из трех частей, каждая из которых представляла по семь стихотворений молодых поэтесс. Сборник вызвал положительные отзывы критиков, которые обещали творческие успехи молодым авторам в будущем, хотя и отмечали некоторые недостатки в построении рифм. О поэзии Евгении Эргардовны писали следующее «У вершах Пфляўмбаўм, даволі гладкіх з тэхнічнага боку, пераліваюцца і індывідуальныя перажыванні, як каханне, і больш глыбокія думкі». Интересно проследить, что пишут насчет раннего творчества поэтесс современные критики. Так, по мнению Оксаны Данильчик, «у паэзіі жанчын амаль не назіраецца “бурапеннасці”, уласцівай мужчынам, у той жа час пэўная ўвага надаецца жаночай праблематыцы і многія вершы адлюстроўваюць працэсы сацыялізацыі жанчын, якія адбываліся ў тагачасным грамадстве, прыцягненне жанчын да актыўнага ўдзелу ў сацыялістычным будаўніцтве». Однако, в отличии от З. Бондариной, у лирической героини, созданной Е. Пфляумбаум, отсутствует соприкосновение с комсомолом, признаки революционной эпохи представлены неявно, а основное внимание автор уделяет внутреннему миру героини, предпочитает субъективизацию, осмысление себя как поэтессы.

После успешного дебютного совместного сборника, произведения молодого автора один за другим появляются на страницах журналов «Маладняк», «Полымя», газет «Савецкая Беларусь», «Звязда», «Беларуская работніца і сялянка». Вскоре в конце 1920-х — начале 1930-х в хрониках журнала «Маладняк» появляется информация о том, что Евгения Пфляумбаум готовит новый сборник лирических стихотворений «Мелодыі». Сообщалось, что книга сдается в печать, однако, в итоге, она так и не увидела свет. Сегодня с этими прекрасными стихами, которые не вошли и в отдельные издания и были написаны еще в далекие 1920-е — 1930-е годы, мы имеем возможность познакомиться в сборнике избранной поэзии Евгении Пфляумбаум «Сонца» (2023), составителем которого стала Оксана Данильчик. Среди них — «Я маладая», «З лістоў да брата», «У Полацку», «Радасць…», «Жыццю дванаццаць год» и другие. Часть произведений посвящена тогдашним событиям: десятой годовщине БССР, коллективизации. Однако удивляет разнообразие и многогранность тем, взглядов, представлений молодого автора. Например, выделяются нехарактерные для белорусской литературы восточные мотивы и башкирская тематика, воплотившиеся в стихах «Турксіб», «Сон у стэпе», «Башкірка-дзяўчынка», «Інэй». В некоторых стихах критики отмечают присутствие сдержанной эротичности, телесности, редкой темы для литературы того времени.

Как известно, в творчестве «маладняковцев» 1920-х — 1930-х годов очевидно влияние поэзии С. Есенина, наличие фольклорных элементов, стремление «разрушить» старое и построить новое, противопоставить город и деревню, однако в наследии Е. Пфляумбаум эти мотивы почти не прослеживаются.

Стихи поэтессы раннего периода отличает тонкая импрессионистичность, проявляющаяся в слиянии внешнего и внутреннего, цветовом разнообразии («срэбны каскад», «у бронзавых акордах», «у пурпуры лістоў», «пунсавейны ўсход»), внимании к оттенкам («зіхаценне святлеючых зор», «снежна-халодная свежая светласць»), точности в передаче деталей, например, цветов («пахучая гваздзіка», «паўднёвая мімоза»), неопределенности, зыбкости и недосказанности.

Условно с 1932 до конца 1980-х годов длится второй период творчества, молчание Евгении Пфляумбаум в литературе. На это повлияло много событий ее извилистой судьбы: брак с Максимом Лужаниным, высылка мужа в Сибирь и два года, проведенные рядом с ним в чужом городе, сложные жизненные, общественно-политические обстоятельства, внутренняя боль, не способствовавшие созданию стихов. Причины длительной творческой паузы лучше самой поэтессы не объяснит никто: «Што тычыць майго маўчання, дык гэта ніякі не прынцып, яно ўяўнае. Мне даволі было выказацца перад сабою, даверыцца алоўку і шматку паперы <…> пасля думалася: чаго табе вытыкацца з вершамі ў людзі, гэта твой клопат, твой боль, які нікому не будзе цікавы».

В конце 1980-х в литературу вновь возвращается имя Евгении Пфляумбаум. В 1989 году вышла в свет книга «Сувой жыцця», а за ней в 1992-м — «На захадзе сонца». В издания вошли стихи, которые поэтесса годами писала в стол, скрывая даже от мужа. Хронологические рамки сборников очень обширны: с 1930-х по 1990-е годы, что свидетельствует о многогранности тем и мыслей — философия ее жизни, личных переживаний и пережитых страданий, тоска по Беларуси, сосредоточенность на собственном мироощущении, возвращение к себе молодой, к импрессионистичности и тонкости, воспоминания детства, судьба творческой женщины, размышления о счастье, одиночестве, итоги творчества, жизни…:

Я сустракаю дзень мой хмарны
Без папытання: — Што прынёс?
Хай нават зоркаю палярнай
Мігне у мой дзівачы лёс.

Скідаючы трывог атрускі,
Іду спакойна на рубеж,
На мой гасцінец беларускі
Што ўвесь сусвет са мной прабег.
                                              “Маім сябрам” (1990-е гг.)

В последние годы жизни поэтесса готовила сборник «Зімовае сонца», однако издание, несмотря на старания Максима Лужанина, так и не дошло до читателя. Также не увидела свет книга «Пасмяротнае», в которую должны были войти и стихи на русском языке. Сегодня лирика из не увидевших свет сборников наконец опубликована в книге избранной поэзии Евгении Пфляумбаум «Сонца», вышедшей в 2023 году и упоминавшейся ранее. Часть стихов впервые представлена читателю, так как ранее существовала только в рукописях, сохраненных в фондах Центральной научной библиотеки им. Якуба Коласа НАН Беларуси.

Творчество Евгении Пфляумбаум и до нашего времени отзывается эхом чего-то неразгаданного и загадочного. В интервью Людмиле Рублевской, данном в начале 1990-х, Евгения Эргардовна поделилась мыслями по поводу того, что для нее поэзия: «Усё: і душэўная асалода, лёс, і калі хочаце, крыж <…> Думаю, у мяне пераважае неабходнасць паспавядацца, вызваліцца ад перапаўнення істоты пачуццём, уцешным ці горкім. Падзяліцца з некім, пажадана, чулым, здольным разумець, перакласці сваю ношку яшчэ на чые плечы».

Евгения Пфляумбаум — переводчица

Евгения Пфляумбаум владела многими языками и активно занималась переводческой деятельностью. С русского языка на белорусский она переводила прозу и драматургию А. Чехова, М. Горького, А. Островского, с английского — произведения Дж. Байрона и Дж. Лондона, с польской — стихи В. Сырокомли, произведения С. Мрожека, с украинской — поэзию М. Рыльского, с грузинской — стихи Т. Табидзе.

При жизни поэтессы ее переводы выходили под фамилией мужа, Максима Лужанина, так как имя настоящего автора было забыто в поэтическом кругу. Лужанина, наоборот, хорошо знали как надежного литератора и без вопросов принимали его рукописи к печати, выплачивая, по его свидетельству, более высокие гонорары. Однако, как вспоминал писатель, «все прозаические и драматические произведения от “Клима Самгина” до “Молодой гвардии”, “Вишневого сада” и Байрона перевела жена».

Только после смерти Евгении Эргардовны справедливость была восстановлена, благодаря опять же Максиму Лужанину, который последние годы своей жизни посвятил возвращению к читателю поэтического имени жены и ее богатого литературного наследия. Сегодня Евгению Пфляумбаум знают не только как поэтессу, но и как талантливую переводчицу.

Раздел включает книги из фондов Национальной библиотеки Беларуси с отдельными переводами писательницы. Среди них — повесть «Белы Ікол» Дж. Лондона, повесть «Крушэнне» русского писателя А. Исбаха, рассказ «Піліпка» основателя украинской советской прозы А. Головко, сатирическая книга «Бай Ганю» болгарского прозаика и поэта А. Константинова, учебное издание «Методыка прыродазнаўства ў працоўнай школе» авторства В. Ульянинского и другие.

Аристократка белорусской поэзии. Литература о Евгении Пфляумбаум

В разделе размещен библиографический список изданий из фондов Национальной библиотеки Беларуси, который поможет читателям и исследователям глубже познакомиться с творчеством поэтессы и переводчицы Евгении Пфляумбаум. В наше время ее наследие наиболее обстоятельно изучает литературовед, кандидат филологических наук, поэтесса Оксана Данильчик.

Ценные воспоминания о писательнице оставил муж Евгении Эргардовны, поэт Максим Лужанин, а сама она в конце жизни дала интервью литературному критику, писательнице и журналистке Людмиле Рублевской. Этот материал был напечатан в журнале «Крыніца» в августе 1995 года.

Евгения Пфляумбаум прожила 88 лет, ее не стало в 1996 году. Многим посчастливилось встречаться и общаться с ней. Интересные факты о поэтессе оставили Анатоль Вертинский, Алесь Мартинович, Людмила Рублевская, Марина Лис.

В разделе представлен также список статей из журналов и газет. С разрешения авторов некоторые современные публикации оцифрованы и доступны читателям в полном объеме, в частности, статьи Оксаны Данильчик и Людки Сильновой (псевдоним поэтессы Людмилы Сильновой).

Фотогалерея Евгении Пфляумбаум

Раздел отражает жизнь и творческий путь Евгении Пфляумбаум. Фотогалерею составляют цифровые копии снимков поэтессы и ее родных, групповых фотографий с писателями, писем, многочисленных поздравительных открыток, телеграмм, приглашений, дарственных надписей в книгах из личной библиотеки Евгении Пфляумбаум и ее мужа Максима Лужанина. Особую ценность представляют рукописи и записные книжки поэтессы, ее «черновики души», где можно увидеть варианты стихов и переводов с авторскими исправлениями.

Во время работы над разделом удалось наладить связь с Татьяной Комашило, внучкой поэта Тодора Кляшторного и наследницей Евгении Пфляумбаум. Татьяна Геннадьевна дала разрешение на использование архивных материалов поэтессы, их сканирование и размещение в проекте.

Все представленные документы хранятся в фондах Государственного музея истории белорусской литературы, Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства (фонд № 140, опись 2) и отделе редких книг и рукописей Центральной научной библиотеки имени Якуба Коласа Национальной академии наук Беларуси (фонд № 17, опись 1).

Исследователям предоставляется возможность скачивать их с целью дальнейшего использования со ссылкой на хранителей фондов.

Более подробно со всеми материалами можно ознакомиться, обратившись непосредственно в названные организации.

Увековечение памяти Евгении Пфляумбаум

Евгения Пфляумбаум — невероятная личность, жизнь и творчество которой заслуживают отдельного исследования.

Увековечение памяти Евгении Пфляумбаум началось сразу после ее смерти: возвращению имени поэтессы последние пять лет своей жизни посвятил ее муж — Максим Лужанин. Он готовил к печати ее стихотворный сборник «Зімовае сонца», редактировал написанное, разбирал черновые наброски. 14 сентября 1995 года, еще при жизни поэтессы, он передал в Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства документы жены, ее письма, ценные фотографии, рукописи стихов и переводов, написанные в разные годы, часть из которых не печаталась. В итоге, эти материалы составили семейный фонд (№ 140, опись 2). Часть документов Евгении Пфляумбаум Максим Лужанин передал в отдел редких книг и рукописей Центральной научной библиотеки имени Якуба Коласа Национальной академии наук Беларуси (фонд № 17).

В наше время имя Евгении Пфляумбаум все чаще можно услышать на литературных вечерах, увидеть в книжных магазинах, встретить на страницах газет и журналов. В честь поэтессы названа женская издательская инициатива «Пфляўмбаўм», сотрудники которой занимаются изданием книг белорусских писательниц прошлого и настоящего.

Логотип издательской инициативы “Пфляўмбаўм”

Творчество поэтессы популяризируется на площадках литературных музеев и библиотек Беларуси. Так, в октябре 2014 года в Червенской центральной районной библиотеке (г. Червень, Минская обл.) состоялось заседание литературно-поэтического клуба «Ветразь», в рамках которого прошел вечер-портрет «Евгения Пфляумбаум и Максим Лужанин — творческий дуэт». О жизни и творчестве двух творческих личностей рассказали библиотекари, а председатель клуба Владимир Дорогуж продемонстрировал сборник поэзии Евгении Пфляумбаум «Сувой жыцця» из личной библиотеки. В исполнении членов клуба прозвучали стихи Евгении Пфляумбаум и Максима Лужанина: «Пярсцёнак», «Я не з анёльскіх вітражоў», «Вярнуся ветрам», «Я вас кахаў…» и другие.

Ирина Князева, куратор выставки «…І зноў на хвалі часу. Нязгасныя знічкі “Полымя”» знакомит с экспозицией. 08.12.2022. Государственный музей истории белорусской литературы. Фото Светланы Зайко.

В декабре 2022 года в Государственном музее истории белорусской литературы открылась литературно-документальная экспозиция «…І зноў на хвалі часу. Нязгасныя знічкі “Полымя”», приуроченная к 100-летию старейшего белорусского журнала. Выставка была подготовлена в рамках совместного проекта по увековечению памяти литераторов межвоенного поколения «На хвалі часу, у плыні жыцця». Участие в подготовке экспозиции принимали многие учреждения, включая и Национальную библиотеку Беларуси. Среди ряда документов на выставке экспонировались материалы о поэтессах-«маладняковках» (Е. Пфляумбаум, З. Бондариной, Н. Вишневской), их совместная книга «Вершы» (1926) из фондов Национальной библиотеки, фотографии, личные документы, а также костюмы и головные уборы в стиле моды начала ХХ века.

Личность и творчество Евгении Пфляумбаум популяризируется в виртуальном пространстве. Например, в онлайн-энциклопедии «Беларусь в лицах и событиях», размещенной на интернет-портале Национальной библиотеки, представлен список источников о поэтессе.

Страница Евгении Пфляумбаум в онлайн-энциклопедии «Беларусь в лицах и событиях» на интернет-портале Национальной библиотеки

С полным текстом сборника стихов Евгении Пфляумбаум «Сувой жыцця» (1989) можно ознакомиться на страницах электронной библиотеки «Беларуская палічка».

Творчество Евгении Пфляумбаум привлекает внимание белорусских художников, книжных графиков. Так, книгу «Сувой жыцця» проиллюстрировал Вячеслав Тарасов, который представил стихи каждого десятилетия в разных образах.

Евгении Пфляумбаум неоднократно посвящали стихи. Например, Владимир Дубовка в 1958 году написал стихотворение “Чалавек” с посвящением Жени Лужаниной.

Владимир Дубовка. Стихотворение «Чалавек» с посвящением Жени Лужаниной
(Я. Пфляумбаум). Машинопись с автографом автора. 01.11.1958.
Из фондов Центральной научной библиотеки НАН Беларуси

В 2008 году поэт Виктор Шнип написал «Балладу Евгении Пфляумбаум (1.11.1908—13.01.1996)».

Значительный вклад в процесс возвращения в литературу имени Пфляумбаум вносит Оксана Данильчик, поэтесса, литературовед, кандидат филологических наук, занимающаяся исследованием женской поэзии «Маладняка» — творчества Зинаиды Бондариной, Натальи Вишневской и Евгении Пфляумбаум. Она отмечает, что «сегодня эти три яркие поэтессы по-новому раскрываются и осмысливаются с учетом новых сведений, исследований и публикаций, а самое главное, своих произведений, которые, надеемся, постепенно вернутся в широкий литературный обиход»..

Фото с сайта sb.by

В 2017 году в издательстве «Кнігазбор» вышла книга «Бліскавіцы: анталогія беларускай жаночай паэзіі міжваеннага перыяду», составителями которой и авторами комментариев выступили Оксана Данильчик и ее коллега — поэт, литературовед, архивист Виктор Жибуль. Впервые под одной обложкой удалось собрать литературное наследие поэтесс межвоенного периода, с 1918 по 1941 год. В книге представлена информация о Пфляумбаум и ее ранних стихах.

8 марта 2023 года был представлен результат многолетней работы исследователей и издателей: увидели свет три книги стихов белорусских поэтесс — Натальи Вишневской, Зинаиды Бондариной и Евгении Пфляумбаум. Издания вышли в рамках издательской инициативы «Пфляўмбаўм». Сборник «Сонца» представляет избранную поэзию Евгении Эргардовны, в том числе произведения 1920—1930-х годов, которые автор не включала в свои издания. В книге опубликованы и стихи, долгое время остававшиеся в рукописях и написанные в конце жизни. Составительницей издания выступила Оксана Данильчик, его редактором — Виктор Жибуль, иллюстрации и дизайн обложки с портретом поэтессы подготовил художник Сергей Шабохин.

Оксана Данильчик во время выступления на семинаре «Шляхамі маладнякоўцаў». 27.01.2021.
Национальная библиотека Беларуси

Имя Евгении Пфляумбаум и ее подруг по перу Оксана Данильчик популяризирует на научных конференциях, публикует литературоведческие материалы о поэтессах, значительную часть которых посвящает Евгении Эргардовне. Ежегодно исследовательница принимает участие в мероприятиях Национальной библиотеки, Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства, Государственного музея истории белорусской литературы и других учреждений, где знакомит присутствующих с творчеством и судьбой «маладняковок». Например, 27 января 2021 года в Национальной библиотеке Беларуси в рамках проекта «На хвалі часу, у плыні жыцця» состоялся научно-практический семинар «Шляхамі маладнякоўцаў», на котором Оксана Данильчик ознакомила присутствующих с материалом «Тры паэткі, тры лёсы: Зінаіда Бандарына, Наталля Вішнеўская, Яўгенія Пфляўмбаўм у кантэксце гісторыі беларускай літаратуры ХХ ст.», опубликованном затем в электронном сборнике материалов семинара.

25 мая 2023 года в Белорусском государственном архиве-музее литературы и искусства прошли ХХІІІ Узвышевские чтения, приуроченные к 100-летию объединения белорусских писателей «Маладняк». Во время мероприятия прозвучало сообщение Оксаны Данильчик «Актуализация творческого наследия Евгении Пфляумбаум: попытка комплексного подхода». В мероприятии участвовала и Национальная библиотека Беларуси, представившая поэтессу и ее жизнь через архивные документы.

ХІІІ Узвышевские чтения. 25.05.2023.
Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства

Евгения Пфляумбаум и Максим Лужанин похоронены на кладбище деревни Паперня Минского района. За местом их захоронения ухаживают ученики и учителя местной средней школы.

На могиле Евгении Пфляумбаум и Максима Лужанина в деревне Паперня.
Фото с сайта Папернянской средней школы

Имя Евгении Пфляумбаум вернулось в литературу в конце 1980-х годов, однако благодаря усилиям исследователей, земляков, неравнодушных к своему наследию белорусов, стихи некогда неизвестной поэтессы и в наше время продолжают звучать.

Гучы, крычы, не ціхні, слова,
Як толькі ўсочыш думкі след,
Гучы прамовай і замовай,
Святая матчыная мова,
Зіхлівых гукаў самацвет!

“Не ціхні, слова…”