Древнейшая поэма европейского Севера – англосаксонский эпос, созданный в VIII веке нашей эры. Самая длинная поэма на староанглийском языке (3 182 строки), эпос о борьбе знаменитого воина Беовульфа («Бэўвульф» в белорусском переводе) с чудовищами.
Почему так важно, чтобы сокровища мировой литературы звучали на белорусском языке и в чем смысл этого произведения – давайте разбираться.
Имя «Беовульф» в переводе с древнеанглийского означает «пчелиный волк». За этой метафорой, табуированным именем, характерным для язычества, скрывается медведь – вероятно, тотемное животное, важное для рода главного героя, носящего это имя. Язычество пронизывает весь текст, и, собственно, значимость произведения как раз и состоит в том, что костяк поэмы был сформирован до принятия христианства. Корни скальдического мастерства – особенности метафорики, стилистических приемов, мифологические отсылки – уходят в древнюю северную религию, тесно связанную с песенной традицией. Тот факт, что «Беовульф» доносит до нас эту традицию, пусть и с легким «привкусом» христианизации, с более поздними вставками, очень важен как для историков и литературоведов, так и для рядового читателя. Потому что нам, белорусам, близок таинственный древний Север. Потому что он тесно связан с нашей ранней историей, потому что знаменитый «путь из варяг в греки» проходил через наши земли.
Древний Север нам ближе, чем мы думаем. И, возможно, в каком-то смысле еще и часть нас.
Многие литературоведы (например, Дж.Р.Р. Толкин, один из самых крупных исследователей этого произведения) считают, что оно написано двумя авторами. Первый, очевидно, старший (или отдаленный от второго по времени), явно владел скальдической традицией, непринужденно вплетая в текст кеннинги и хэйти. Для него навыки скальда были естественными и привычными, он находился в соответствующем контексте и мог свободно пользоваться любыми средствами выразительности. Второй автор (или, возможно, переписчик), несмотря на свое образование, уже был оторван от старых традиций и пользовался мастерством несколько принужденно, искусственно. Именно перу того второго и принадлежат более поздние «христианские» дополнения к тексту.
Для первого автора, соответственно, важно было продемонстрировать отвагу и величие героя, его неукротимость в бою и прочие явно языческие добродетели. Второй, сам христианин, пытается добавить в художественный мир произведения, мир героев и чудовищ, свет христианства, по-своему переосмысливая некоторые образы, переделывая языческую поэму под нужды новой религии.
Но согласитесь: текст на староанглийском не будет понятен сегодняшнему читателю. Что же насчет переводов?
Существует много переводов на английский (что неудивительно), только один перевод на русский (1975) и на украинский (2012). Текст был переведен на белорусский язык в 2013 году и издан отдельной книгой. Автор перевода – Антон Брыль, благодаря которому (пусть даже он не лингвист по образованию) и гимн Кэдмана, и «Беовульф» зазвучали на белорусском языке.
Немного отклонившись от темы, отмечу, что на сегодняшний день переводы древнего наследия Севера на белорусский язык сошли на нет. Например, журнал «Маладосць» за последний год опубликовал переводы «Прароцтва вёльвы», «Песні пра Трума» (с древнеисландского) и баллады «Сенакосец і муха» (с фарерского) Евгения Папакуля.В целом приятно, что «Беовульф» А. Брыля получил достаточно большой резонанс в прессе. Например, газета «Звязда» назвала это издание «белорусской книгой года». Тем не менее, сам факт того, что произведение переведено на белорусский, ничего не значит – важно и качество работы переводчика. Качественный перевод, как мне кажется, – это тот перевод, который активно использует ресурсы языка, адекватно передает особенности переведенного текста и позволяет оценить мастерство автора оригинала. Василий Жуковский, конечно, правильно заметил, что переводчик легко может посоревноваться в литературном мастерстве с теми, кого он переводит. Но очень важно, особенно в случае текстов, имеющих культурное и историческое значение, чтобы произведения и в переводе сохраняли свои характерные черты, которые делают их исключительными.
Удалось ли это белорусскому переводчику? Естественно, мне трудно сравнивать перевод А. Брыля с древним оригиналом. Но, даже не зная древнего языка, как читатель могу сравнить впечатления от английского и русского переводов, с которыми я знакома. И посмотреть, насколько белорусское звучание соответствует тому глубокому впечатлению, которое когда-то произвела на меня эта поэма.
Сама книга открывается предисловием с краткой информацией о рукописи, о самом произведении. Переводчик также дает некоторые пояснения по поводу передачи имен, названий и особенностей лексики. Дополняет перевод поэмы «Песня о Гильдебранде» – еще одна переводческая работа А. Брыля (сохранившийся фрагмент древнегерманского героического эпоса). Логика книги кажется ясной: оба произведения – эпические повествования о героях древности.
Что касается самого «Беовульфа» – в ритмике, особенно в начале, есть какие-то нарушения, которые режут слух. Немного сомнительны и употребления некоторых слов, например, заимствования переводчика из старобелорусского языка. Цитируя Толкина, который говорит о необходимости «поэтического и традиционного» перевода, А. Брыль как бы заранее оправдывает этот подход, который якобы идет в пользу построения архаичного стиля произведения. Но лично я нахожу употребление слова «дрыгант» в значении «жеребец» довольно спорным: с легкой руки Короткевича белорусский читатель воспринимает лексему как название белорусской породы лошадей. Такие замены, как «акрутны» вместо «жорсткі» или «валечны» вместо «смелый» при чтении создают впечатление полонизмов, а не прямых отсылок к белорусской старине. Использование лексемы «гелм» вместо «шлем» впечатляло бы, если бы рядом не использовалась форма «шалом». Некоторые употребления слов (в современном белорусском языке) кажутся не вполне подходящими, например, формы «згіблыя» или «барукацца» (о борьбе воина и чудовища). Встречаются также лексемы, которые просто непонятны среднему носителю современного белорусского языка, например, существительное «выступіца» или «шлюбую» (вероятно, как вы можете догадаться из контекста, означающее «свидетельствую»). Используя подобные слова, переводчик, к сожалению, не позаботился о сносках или других пояснениях. Строки и предложения часто начинаются с коротких звуков – «й», «ў», что, конечно, облегчает построение ритмики поэтического текста, но выглядит не очень аккуратно.
Есть особенности и в передаче некоторых мифологических понятий, например, название мира людей переводчик передает как «Двор Сярэдзінны» (русский перевод в тех же строках локализует «на земле под небесным сводом»). Для сравнения, один из английских переводов передает ту же концепцию следующим образом: «middle-earth’s regions,\\’Neath the whole of the heavens». Буквально – «в средних землях (т.е. «Мидгарде»), под небесами всеми». «Двор», выходит, нововведение переводчика, и это нововведение немного мешает уловить мифологическую отсылку.
Если подвести итог впечатлениям, то мне, наверное, не хватило системности – в языковых средствах, в стилистике переведенного текста. Замечу, однако, что отдельные моменты кажутся вполне удачными с поэтической точки зрения, но описанные выше огрехи накладывают отпечаток на общее впечатление.
Однако очень важно, чтобы древнее литературное наследие было переведено на белорусский язык – так обогащается литература, так белорусский читатель приобщается к мировой сокровищнице. А также переводы дают возможность поработать с языком, продемонстрировать его сильные стороны, пластичность.
А это значит, что познакомиться с «пчелиным волком», ощутить на вкус звучание древнего Севера по-белорусски – стоит.
Вот #такое_чытво.
Отыскать книги поможет электронный каталог Национальной библиотеки Беларуси.
Давайте читать вместе!
Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.
