Нобелевскому лауреату по литературе Светлане Алексиевич 31 мая исполнилось 70 лет.
«Наша Нива»: Как вы собираетесь отмечать свой день рождения?
Светлана Алексиевич: В деревне. Спокойно. Вообще не люблю все эти символы, не люблю о них думать. Что говорить, дата же печальная.v
«НН»: Почему печальная?
СА: Еще бы 70 лет, что же тут веселого.
«НН»: Старость вы уже чувствуете?
СА: Нет, чего нет, того нет. Я вчера говорю одному человеку, что не могу завтра встретиться, потому что такая дата, а он мне: «Как? 70 лет? Да не может этого быть». Не знаю, хитрил мужчина или подыгрывал мне, но все равно приятно.
«НН»: У нас в редакции также многие удивились, что вам 70. Говорят, выглядите намного моложе.
СА: Спасибо (смеется).
«НН»: А какой самый запоминающийся день рождения был в вашей жизни?
СА: Восемнадцать лет. Даже не помню, почему. Мой папа очень любил реку, научил и меня ее любить. И вот в тот день мы поехали на Сож, поймали какого-то большого сома, наделали котлет, я пригласила подруг. Мы жили на берегу реки, и это все было очень красиво.
Были и потом запоминающиеся даты. И тридцать лет было интересно, и пятьдесят. Я помню огромное ведро роз, которые получила, было приятно. А вот вещи, которые мне дарят, я не запоминаю. Я очень безразлична к вещам.
«НН»: Зависть к молодым не чувствуете?
СА: Нет, совсем нет. Вот рядом со мной внучка сейчас. Пришла в гости моя подруга-парикмахер – или парикмахерша, я не знаю, как сейчас правильно говорить. И мы с такой радостью общались, что Янка выросла, стала такой большой девочкой. Нет-нет, что вы, никакой зависти, только интерес. Я же сейчас в таких годах, когда понимаю, что это такая биологическая волна. Сейчас на пике, потом пойдет вниз. Я знаю, как все это происходит. И какая маленькая жизнь.
«НН»: Все же маленькая?
СА: Ну конечно, маленькая. Вот сейчас говорят, что люди могут жить сто лет. А что это такое те сто лет? Представить, что я буду жить еще десять, двадцать лет. Ой… (смеется). Самой жизни не хватило. Сначала у тебя ни опыта, ни чего другого нет. И я научилась ценить жизнь, само бытие, протекание жизни – слушать утро, смотреть на лес, на деревья, – только сейчас. Ведь раньше это была такая гонка, куда-то бежал, к какой-то цели. Я не говорю, что сейчас не иду к цели, но это уже делается спокойно.
«НН»: Что вы считаете самым важным делом в своей жизни?
СА: Я рада, что смогла сделать ту работу, которую давно задумала. У меня хватило и сил, и терпения. Может быть, можно было и лучше сделать эту «Энциклопедию», как я ее называю. Но я рада. Это был нелегкий путь. Много раз я была в отчаянии и хотела все это бросить. Поскольку человек достаточно страшное существо, то мне пришлось много всего страшного выслушать. Много было страшного.
«НН»: Вы считаете себя счастливым человеком?
СА: Я занималась тем, чем хотела. В этом высшем плане я счастливый человек. Но какой идиот может сказать, что он счастлив окончательно? Этот человек или себе врет или стоит в какой-то позе.
«НН»: Сейчас вы работаете над книгами о любви и о старости. Эти темы как-то соприкасаются?
СА: Конечно. Обе темы о главном в жизни человека: во имя чего все это? Это ведь все не только для того, чтобы ты купил «Бентли» или жил в шикарной квартире. Это о высшем смысле. Такие поиски счастья. Любовь – это такое украшение жизни, чтобы не было страшно умирать. А смерть обнажает все. Ты же не будешь вспоминать премии из-под крышки гроба, а какие-то более интимные вещи.
У немецкого философа Герберта Маркузе есть фраза, что «цивилизация движется энергией, которая отобрана у Эроса». Любовь дает силы, это очень важное чувство. Одна моя героиня, акушерка, говорит: «Я могу узнать, от любви родился ребенок или нет. Могу видеть, любил человек или нет». Люди часто воспринимают за любовь какие-то подменные чувства: привычку, секс, биологическую такую пленность.
«НН»: Вы верите в бессмертие?
СА: Нет, не верю. Когда я была в Японии и Китае, то я задумывалась о буддизме, о переселении душ. Мне вот сейчас вспомнился Алесь Адамович, мы как-то сидели с ним и его женой в Москве. У них была собака, которая все время что-то просила со стола. И жена ее постоянно прогоняла, а Александр говорит: «Если ты будешь собакой, то она тебе все припомнит».
Все мы об этом думаем. Помню последние слова Адамовича, которые я услышала. Это было у Академии наук, он спускался в метро, я шла на работу в «Сельскую газету», мы говорили о совсем других вещах, и тут он внезапно спрашивает: «Светлана, а что там? Как вы думаете?»
Знаете, есть такой анекдот, когда дети сидят в пузе у мамы и разговаривают: «Как думаешь, есть ли жизнь по ту сторону?» – «Не знаю, никто оттуда не возвращался» (смеется).
Люди знают такую маленькую часть о мире. Но трудно поверить, что это все зря, наши страдания, наша энергия, что она вся исчезает. Я много читала Вернадского на эту тему, и думаю, что где-то все же собирается вся эта энергия. И любовь, и другие вещи.
«НН»: Кого вы вспоминаете перед юбилеем?
СА: Родителей. Очень сожалею, что они не дожили. Когда я получила Нобелевскую премию, то прежде всего подумала: «Как бы они были счастливы за меня». Папа пару лет не дожил.
Бабушку, дедушку. Мне недавно один поисковик помог найти свидетельства о деде. Моя бедная бабушка, она всю жизнь считала, что он пропал без вести, а это совсем не так. Знаете, как на войне. Если в одной драке очень много жертв, то их искусственно занижали, писали, что пропали без вести. А теперь деда нашли, он похоронен в Словакии. И это лучший подарок к моему дню рождения. Это мой украинский дедушка.
«НН»: Что вас радует сегодня?
СА: Сама жизнь. Я достаточно независимый человек во всех смыслах. Могу делать то, что хочу. Я равнодушна к вещам. У меня много ценностей. Едешь куда-то и забываешь их снова надеть. Недавно поменяла квартиру. У меня сейчас большая, просторная, хорошая квартира. И что? Это все формальное, не это делает нас счастливыми.
«НН»: Но во время одной из встреч в Минске вы говорили, что открыли для себя и радость от простых бытовых вещей.
СА: Я очень долго жила работой. И в таком ритме жизни от многого надо отказаться. И отказаться не потому, что ты насилуешь себя, а потому, что другое в такие моменты не существует. Когда сестра умерла, то я впервые остановилась на бегу и впервые увидела свет и небо. Так как не было уже больше с кем разговаривать. Я сейчас стараюсь больше рассматривать мир. Меня подруга во время одной недавней поездки все тянула в музей, я же столько уже музеев увидела за жизнь, столько глыб золота, других вещей. Говорю: «Я хочу просто сидеть на улице, пить кофе, рассматривать людей».
У меня прекрасные соседи. Вот говорят, что предприниматели такие люди, что только деньги-деньги, а это не так. Они любят на горных лыжах кататься и кругосветное путешествие. Вот она – жизненная философия. Наслаждаться жизнью.
«НН»: Вы за свою жизнь прослушали истории тысяч людей. Они вам по-прежнему интересны?
СА: Конечно. Человек бесконечен. С одной стороны, человек не меняется. Люди в Древней Греции были теми же людьми. Вот книга Юваля Харари «История человечества», которой зачитывается весь мир. Он говорит, что человек давно стал тем человеком, которым есть сейчас. Но в то же время меняются чувства, оружие, вещи, машины. Даже сейчас, работая над книгой о любви и старости, я чувствую, что понимание этих явлений у людей совсем другое, чем было в советское время, когда мир был плоский.
Беседовал Змитер Панковец.
Источник: Наша нива
Читайте также:
- «Любовь – это трудная ежедневная работа»
- Алексиевич рассказала, что пишет новые книги о любви и смысле жизни
- Светлана Алексиевич: Я сейчас в поисках самой себя
Смотрите также презентацию «Светлана Алексиевич – лауреат Нобелевской премии 2015 года по литературе», подготовленную Национальной библиотекой Беларуси.
