Если бы вас попросили сходу назвать пять-десять русских поэтов, какие фамилии бы прозвучали? Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Есенин, Маяковский, Цветаева, Ахматова... А дальше список пройденного в школьные годы, скорее всего, оборвется. Мы решили напомнить читателям о пяти поэтах, незаслуженно забытых в наши дни.
Евгений Боратынский (1800−1844)
Сейчас многие знают о Боратынском лишь то, что он был другом Пушкина, а между тем в первой половине XIX века Евгения Абрамовича считали чуть ли не величайшим поэтом современности. Василий Жуковский, Николай Гнедич и сам Александр Сергеевич высоко ценили его изящный слог и оригинальность стиля. Критики отмечали в стихах редкое сочетание глубокой мысли и сильного чувства, а трагизм и надрывность строк обеспечили поэту необыкновенную популярность в светском обществе. Негативно к творчеству философствующего лирика относился разве что Виссарион Белинский: полемика с ним не прекращалась до самой смерти стихотворца.
Любопытный факт: до сих пор в литературе можно встретить два написания фамилии старшего сына отставного генерала. С легкой руки все того же Пушкина закрепился ее вариант «Баратынский», но на надгробии она написана в соответствии с семейной традицией: через «о». Сам поэт, хотя и в совершенстве владел тремя иностранными языками, по-русски писал с огромным количеством ошибок. И если остальные недочеты, как правило, исчезали после внесения редакторских правок, то подпись так и оставалась той, что оставлял под рукописью «Евгений Абрамов сын» − то «Баратынской», то «Боратынский».
Иннокентий Анненский (1855−1909)
Две трети произведений выдающегося деятеля просвещения, педагога и критика долгое время оставались неопубликованными. При жизни Иннокентия Анненского не знали как поэта и драматурга, скорее как директора Царскосельской гимназии и попечителя других учебных заведений. А ведь он не только талантливо перевел стихи Горация, Бодлера, Верлена и Малларме и все 19 пьес Еврипида, но и создавал собственные произведения.
По совету старшего брата Иннокентий Федорович не публиковал свои стихи до 30 лет, а первый его сборник «Тихие песни» вышел в 1904 году под псевдонимом «Ник. Т-о». Потом всеобщее внимание привлекли символисты: имена Брюсова, Бальмонта, Белого и Блока были на слуху, Анненский же, утверждавший, что поэзия «никакой другой, кроме символической, не была, да и быть не может», так и остался в тени. Вспомнили о нем, как водится, только после смерти. На вечере памяти Анна Ахматова читала стихи Анненского и называла его «единственным своим учителем», а Николай Гумилев − «последним из царскосельских лебедей». Поэты-акмеисты организовали мемориальное общество «Кифара», а футуристы (в особенности Владимир Маяковский) вдруг заинтересовались творчеством умершего поэта и стали считать его своим предшественником.
Федор Сологуб (1863−1927)
Поэт-богоборец, создатель образа «Змия», Богодьявола. Певец запахов, верящий в переселение душ. Некоторые современники всерьез считали его колдуном, ведь он предсказал собственную смерть, Октябрьскую революцию и некоторые другие события, о которых никак не мог знать заранее.
Самый таинственный и загадочный из русских поэтов-декадентов родился в семье портного по фамилии Тетерников и, потеряв отца в четыре года, остался с матерью, которая беспощадно порола сына за малейшую провинность. Но книги читать не запрещала. В итоге Федор, с детства мечтавший куда-нибудь скрыться от жестокой реальности, прочел не только «Робинзона Крузо», «Короля Лира» и «Дон Кихота», но и всего Белинского, Добролюбова и Писарева. Он начал писать стихи в подростковом возрасте и, став учителем, не отказался от своего увлечения.
Еще во время учебы он переводил Шекспира, Гейне, Гёте, венгерских и польских поэтов, писал прозу. В 1884 году начал публиковаться, а в 1900-х на поэтических вечерах, регулярно проходивших в его квартире, побывали Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Александр Блок, Андрей Белый и Валерий Брюсов. До Первой мировой войны он вместе с женой переводил стихотворения Верлена и драмы Клейста, а за несколько лет до смерти перестал печататься из-за запрета советской власти. Большая часть трудов Сологуба остается недоступной для читателя, однако роман Мопассана «Сильна как смерть» и «Кандид» Вольтера, как и поэзия Верлена, до сих пор печатаются в его переводах.
Максимилиан Волошин (1877−1932)
Настоящая фамилия поэта, художника-авангардиста, искусствоведа и помощника всех творческих людей, попавших в беду, была Кириенко-Волошин. Лишившись отца в трехлетнем возрасте, Максимилиан с матерью переехал в Крым, где прошло его детство и куда он вернулся в 1917 году, чтобы «не будучи ни с одной из борющихся сторон, [...] пребыть в России до конца». Его дом в «Киммерийских Афинах» всегда был открыт для поэтов, художников, артистов и ученых. В разные годы в нем побывали Валерий Брюсов, Андрей Белый, Максим Горький, Алексей Толстой, Николай Гумилев, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Евгений Замятин, Михаил Булгаков и многие другие.
Волошин мог бы стать юристом, но недоучился из-за участия во Всероссийской студенческой забастовке и уехал в Среднюю Азию − строить Ташкентско-Оренбургскую железную дорогу и размышлять, что делать дальше. Посетив затем и Европу, решил заняться самообразованием и целиком посвятить себя искусству: поэзии и живописи. В его первом сборнике, вышедшем в Москве в 1910 году, Брюсов увидел «руку мастера» и «ювелира». В советское время вышли «Иверия» (1918) и «Демоны глухонемые» (1919), но уже с 1923 года началась травля поэта, принявшего войну и революцию с ужасом и горечью, и его перестали печатать на родине вплоть до 1961 года.
Николай Заболоцкий (1903−1958)
Старший сын учительницы и агронома начал писать стихи в семь лет, подражая своим любимым символистам и акмеистам. В третьем классе сельской школы он уже «издавал» рукописный журнал, где публиковал и собственные творения. Так что к моменту поступления в Московский университет у Заболоцкого, по его же словам, была «объемистая тетрадь очень плохих стихов».
Проучившись два года одновременно на историко-философском и медицинском факультетах и пообщавшись с московскими футуристами и имажинистами, юный Николай бросил все и уехал в Петроград поступать в институт Герцена на филологический. Там он познакомился с поэтами-обэриутами − Даниилом Хармсом и Александром Введенским − и начал издаваться, называя себя «поэтом голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». Но после того как скандальные «Столбцы» разошлись огромным тиражом, критики начали обращать пристальное внимание на творчество Заболоцкого. «Вторая книга» его стихов, вышедшая в 1937 году, была как следует «причесана» цензурой.
В 1938-м поэт попал в лагеря на пять лет по сфабрикованному делу, дома остались жена с двумя маленькими детьми. Вернулся в литературу он только в 1946-м, но прижизненный сборник «Стихотворения» (1957) и посмертное «Избранное» (1960) не включали и половины произведений, написанных в 1936- 1958 годах. Талантливый переводчик и первый поэт «Бронзового века» дважды составлял полное собрание своих сочинений (в 1952-м и в 1958-м), но книге так и не суждено было увидеть свет до смерти автора.
