Переводы из А. Мицкевича
Творчество Адама Мицкевича – это явление прежде всего белорусско-польского языково-фольклорно-литературного и культурного взаимодействия, направленное на возрождение бывшей Речи Посполитой. Белорусскоязычное освоение поэтического наследия Мицкевича, обусловленное широким распространением в Беларуси его произведений на языке оригинала, берет начало в середине XIX века.
Среди других произведений польской литературы поэзия А. Мицкевича является самой известной белорусскому читателю. Несмотря на влияние белорусского устного народного творчества и белорусского языка на Мицкевича, его произведения – польскоязычные и, чтобы дойти до белорусских читателей, должны оказаться в переводческой мастерской. Единицы языка, использованные Купалой для наиболее полного выражения информации польскоязычных стихотворных произведений, явились идентификаторами потенциальных творческих способностей поэта-переводчика и возможности белорусского языка воплотить гениальное поэтическое наследие Адама Мицкевича.
Переводы Янки Купалы, ставшие следующим этапом освоения поэтического наследия А. Мицкевича в белорусской литературе, были связаны с творческой учебой и масштабным раскрытием в начале XX века мощного таланта пророка национального возрождения белорусов. Янка Купала, начинавший с польскоязычного творчества, переводя в 1905–1913 гг. стихи великого новогрудца на белорусский язык, накапливал опыт как мастер и, накапливая, совершенствовался в своем мастерстве, не только переводческом. Потому жанровый выбор Мицкевича для белорусскоязычного воспроизведения был у Купалы осознанно определен и даже регламентирован его творческой потребностью (баллады «Тры Будрысы» и «Ваявода», балладная шутка «Пані Твардоўская», басня «Мужык і вужака», два фрагмента из «Конрада Валенрода»). Все свои переводы Купала ориентировал на эквилинеарное воспроизведение иноязычных текстов. Исключением стала басня «Мужык і вужака» – одно из ранних купаловских переосмыслений наследия Мицкевича. Передав в отдельных чертах сюжет басни, белорусский поэт оставил без внимания некоторые детали и подробности оригинала, что значительно сократило переводное произведение (20 десятислоговых строк вместо 34, преимущественно тринадцатислоговых). Купаловский вариант басни «Мужык і вужака», классически урегулированный пятью катренами и трехстопным амфибрахием с точными перекрещенными мужскими рифмами, писался в ином, чем оригинал, интонационно-стилевом ключе. Разумеется, что в данном случае Купала не решал переводческих проблем, а создавал свой белорусский вариант басни Мицкевича «Мужык і вужака» – путем ее адаптационной интерпретации. Это было (скорее, непроизвольное) установление связи с возрожденческими тенденциями белорусской литературы конца XX века, частично проявленными в наследии Янки Лучины. Впрочем, к свободному освоению басни Купалу могло подтолкнуть то, что это не оригинальное стихотворение Мицкевича, а его переосмысление басни Лафонтена.
В остальных переводах Мицкевича Купала проявил чрезвычайно бережное отношение к лексико-семантическому полю оригинала. Придерживаясь адекватного воссоздания поэтического первообраза, он оставлял, транслитерируя, только общедоступные польские слова, употреблял лексические эквиваленты, соотносимые со смыслом исходного текста произведения Мицкевича. Так, с одной стороны, в балладе «Тры Будрысы» «laszka» заменено «полькой», ведь во время Купалы лексема «ляшка» была перегружена негативным смыслом, и русизму «dziengi» найден равнозначный эквивалент «чырвонцы», а с другой стороны, не было достаточных оснований употреблять понятие Россия вместо Rusi: походы Ольгерда на Москву осуществлялись задолго до создания Российской империи.
Увлеченный красотой ляшских девчат, Купала оставил без внимания в «Трох Будрысах» образ «Weseletkie jak mlode koteczki», посвященный описанию беззаботной молодости красавиц, и разместил на его месте дополнительную характеристику их красоты: «Так панадны мне стан іх дзявочы». Это, конечно, не испортило перевод, но лишило его очень характерной для Мицкевича образной детали.
В балладе «Ваявода» Купала обошел образ «sive wlosy» и «stary leb», вложенные Мицкевичем в уста возлюбленного жены воеводы, чем не только заметно смягчил контрасты мезальянса, но и чуть повысил этичность речи молодого соперника воеводы.
К этим балладам, как и к другим своим переводам из поэзии Мицкевича, Купала еще раз вернулся по случаю 85-й годовщины памяти Мицкевича. Труд белорусского поэта над совершенствованием ранних воссозданий произведений великого предшественника, несомненно, стимулировал интерес к его наследию, что и привело к увлечению крымскими сонетами. По некоторым сведениям, Купала переводил их в 1940–1941 годах. Однако в печати они не появились, а рукописи вместе со всем архивом поэта погибли в начале войны.
Новую редакцию более ранних переводов из Мицкевича Купала разместил в 1940 году в газете «Літаратура і мастацтва» (№ 38) и в журнале «Полымя рэвалюцыі» (№ 11). Переводной текст «Пані Твардоўскай» был переработан таким образом, что представлял собой, скорее, второй купаловский вариант этой балладной шутки (анекдота). А в балладах «Тры Будрысы» и «Ваявода», помимо отдельных контекстуально-содержательных правок в лексике, было почему-то изменено строение строфы: зарифмованные полустихи первого и третьего ритморядов были преобразованы в отдельные строки, в результате чего каждая строфа увеличилась на две строки, хотя общее количество слогов осталось таким же, как и в исходном тексте.
Переводам Купалы присуще не только лексически приближенное (иногда посредством употребления полонизмов) и соответствующее смыслу воспроизведение содержания оригинала, но и равнозначное первообразу наполнение художественной творческой атмосферы переводного текста за счет сохранения романтичных микрообразов Мицкевича или введения структурно одинаковых с ними образов, вокруг которых создаются ассоциативные зоны эмоционального влияния на читателя.
Янка Купала осмыслил высокое мастерство слова и поэтическое совершенство произведений Мицкевича. Белорусский поэт словно перевоплотился в Мицкевича, усвоил его темперамент, поэтическое ощущение. Переведенные польские произведения стали белорусскими, ведь переводчик внес в них нечто новое, национально-белорусское. Богатые изобразительные возможности белорусского языка позволили создать переводные тексты с точной передачей в них тонких эмоционально-смысловых нюансов языка оригинала. Искренность и правдивость, убедительность и обобщенность, простота и одновременно возвышенность, а также художественная завершенность – вот свойства поэзии Мицкевича, в полной меры отраженные в купаловских переводах.
Переводы произведений А. Мицкевича
Источники:
- Мархель, У. Янка Купала – перакладчык Адама Міцкевіча / Уладзімір Мархель // Нараджэнне класіка: VII Міжнар. Купалаўскія чытанні – навук. канф., Мінск, 17–18 чэрв. 2004 г. / уклад. А. У. Бурбоўская; рэдкал. В. П. Рагойша (рэд.), С. У. Вечар, Ж. К. Дапкюнас. – Мінск, 2005. – С. 139–142.
- Хазанава, К. Л. Пераклад як творчасць / К.Л. Хазанава // Христианский гуманизм и его традиции в славянской культуре: сб. науч. ст. Вып. 2 / редкол.: Т. Н. Усольцева (гл. ред.) И. Н. Афанасьев, Н. В. Суслова. – Гомель, 2010. – С. 149–152.
