Андрей Мрый
Прозаик, журналист. Брат драматурга В. Шашалевича. Из семьи волостного писаря. Закончил духовное училище и Могилёвскую духовную семинарию (1914). Продолжал учебу в Киевской духовной академии. С третьего курса (1916) мобилизован в школу прапорщиков. Через 4 месяца отправлен на фронт в 94-й енисейский полк. С 1918 по 1921 г. служил в Красной Армии, был командиром 345-й роты 14-го полка. В 1921–1926 гг. учительствовал в городке Краснополье (преподавал историю и французский язык). Публиковался с 1924 г. С родственниками создал в Краснополье театр; издавал рукописный журнал «Пралеска». Собирал народную лексику, присылал ее в словарную комиссию Инбелкульта.
В августе 1926 г. выехал в Минск, где по предложению Зм. Бедули стал сотрудником журнала «Наш край», затем инспектором Центрального бюро краеведения БССР. С 1933 г. работал стильредактором в газете «Звязда». Член литературного объединения «Узвышша» (с 1929 г.; печатался в одноименном журнале с 1927 г.).
В 1929 г. написал сатирический роман «Запіскі Самсона Самасуя», который был объявлен «злостным пасквилем на советскую действительность», полностью опубликован в 1988 г.: «Полымя», № 1; экранизирован в 1990 г. под названием «Пратарчака жыцця, або Запіскі Самсона Самасуя». Писателя арестовали в 1934 г. по делу краснопольских учителей, он был осужден «тройкой» на 5 лет заключения и этапирован в Карагандинский ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь). После подачи апелляции Генпрокурору СССР срок лишения свободы изменен: три года ссылки в Вологду, потом в Вельск, где работал бухгалтером до декабря 1937 г. В начале 1938-го приехал в Мурманск, учительствовал в одной из средних школ. Снова арестован в 1940 г. Осужден (через десять дней) на 5 лет лишения свободы. Наказание отбывал в Караганде, в Вологодской и Мурманской областях. В ссылке продолжал литературную деятельность, написал роман о лагерной жизни «Жывы дом».
В 1943 г. медицинской комиссией признан инвалидом и отправлен умирать домой. По некоторым данным, убит рецидивистами в поезде. Реабилитирован в 1961 г.
Рассказ «Камандзір» (1927) начинается с анекдотичной ситуации: в красные командиры выбиваются два необразованных местечковца. «А мы, ведаеце, ні бэ, ні мэ! Ні ойча наш, ні багародзіцу. Толькі, праўда, лаянкаю добра крылі». Однако вскоре события начинают наполняться неподдельным драматизмом. С той же простодушной самоиронией герой рассказывает о кровавых революционных событиях, и в его юморе начинают звучать зловещие нотки. Новоиспеченные «красные командиры» совершают убийства и учиняют насилие в барском поместье, люто издеваются над генералом Уваровым и его дочерью. Правда, острота реалистичного описания несколько снимается дидактическим финалом, где горе-командиров ждет наказание: «Скінулі мяне з камандзірства, засадзілі ў турму, судзілі мяне. Суд, пабачыўшы мае маладыя леці, дараваў мне, вярнуў у часць. А там накіравалі мяне на курсы, дзе я зразумеў, які я гад быў і што няправільна разумеў усё. Цяпер мяне ўжо не паддзенеш». Однако самодовольство, смакование подробностей, с которыми герой рассказывает о своих авантюрах, заставляют засомневаться в искренности такого признания. Речь «командира», в которой обыгрывается политический жаргон, примитивна и самопародийна, выглядит предзнаменованием будущих монологов Самосуя, который с таким же самолюбованием будет вспоминать собственное «революционное прошлое».
